Город Слобожанск, упоминающийся в этом романе, и действующие в нем лица — вымышленные. Любые совпадения с реальностью случайны.
Автор

Глава первая

Расположенный на северо-востоке страны Слобожанск, в котором произошли описываемые далее события, имел репутацию «ментовского» города. В том смысле, что заправляли в нем не бандиты, а менты. Преступников от этого в Слобожанске было, правда, не меньше, чем в других городах, но зато с раскрываемостью преступлений, если верить милицейской статистике, был порядок.

Не всех, однако, такой порядок устраивал. Вору в законе Слону, то бишь гражданину Игнату Слонченко, половину из своих пятидесяти лет отсидевшему в местах не столь отдаленных, жесткий прессинг со стороны правоохранительных органов был вовсе не по нраву. В то время как его кореш по зоне Хряк, с которым он вместе «откинулся» по последней президентской амнистии, преуспевал в своей Юзовке, Слон особыми достижениями похвастать не мог. За полгода своего «правления» он сумел подчинить себе почти все орудующие в городе криминальные группировки и заставил их жить «по понятиям», но существенно пополнить воровскую кассу ему никак не удавалось. Если Хряк процветал в основном за счет банального рэкета, то в Слобожанске с этим традиционно бандитским промыслом было туго. У любой бабушки, торгующей семечками у метро, или собирающего милостыню нищего была ментовская «крыша», и «наезд» на рядового лоточника (не говоря уже о более крупных предпринимателях) был чреват для незадачливого рэкетира очень неприятными последствиями.

В последнее время ситуация совсем ухудшилась. Начальник городского управления внутренних дел генерал-майор милиции Вячеслав Иванович Горбунов метил занять кресло повыше, и в карьерном экстазе проводил операцию за операцией по очищению города от преступного элемента. Подчиненные Горбунова и раньше не очень-то придерживались буквы закона, а с благословения начальства и вовсе стали беспредельничать в погоне за показателями. Своих и залетных бандитов прессовали круче прежнего, с помощью пыток выбивали у задержанных нужные следствию показания, любому подозреваемому, если не хватало улик законно посадить его за решетку, запросто могли подбросить патроны или пакетик с наркотиками, которые потом с умным видом изымали при подставных понятых. В результате такой милицейской активности воровские ряды редели на глазах. Братва роптала, авторитет «смотрящего» падал, и нужно было что-то делать для его спасения, а то уже дошло до того, что многие просто стали объезжать Слобожанск стороной, предпочитая развивать свой криминальный бизнес в других, более благоприятных уголках страны.

Слон и сам понимал, что не для того он поставлен «смотрящим», чтобы упустить такой доходный мегаполис как Слобожанск. Жалобы пострадавших от милицейского произвола сыпались ему со всех сторон, но ничем реально помочь он им не мог. Ну, разве что материально, да и то не всегда. При такой организации воровского труда «общак» пополнялся крайне скудно. Бесконечно такое печальное для воров положение дел продолжаться, понятное дело, не могло. Слон ломал голову, соображая, как бы победить ментов в неравной войне, но ничего существенного, как ни тужился, противопоставить им не мог.

И вдруг где-то с середины июня слобожанская милиция стала заметно сдавать свои позиции. Слон поначалу объяснял этот приятный феномен наступившим периодом отпусков, но вскоре выяснилось, что милиционеры ни в какие отпуска не ушли. Наоборот, министр МВД Василий Сивоконь запретил личному составу все отпуска и призвал активно включиться в предвыборную компанию по выдвижению в Президенты страны единого кандидата от власти действующего премьера-министра Виктора Голубовича, в уверенной победе которого сам Сивоконь, естественно, ни на секунду не сомневался.

Никогда не интересовавшийся политикой Слон мог только приветствовать подобные инициативы милицейского министра, благодаря которым значительные силы милиции были сняты с фронта борьбы с преступностью и втянуты в политические разборки. Он бы и сам голосовал за дважды судимого Голубовича, если б воровские законы не запрещали ему любое сотрудничество с властью.

Слон помнил Витю Голубовича еще по зоне и надеялся, что тот, не забыв, как сам тянул срок, придя к власти, даст ворам вольную. Хряк был земляком премьера и уверял, что во времена губернаторства Голубовича юзовские воры на него не жаловались.

Новость о том, что Президентом страны станет бывший уголовник, взбодрила не только Слона и его единомышленников. Безошибочно определив в Голубовиче социально-близкого, оживились чиновники всех эшелонов власти. Ректор милицейской академии Мазурка тот вообще записался в доверенные лица к новоиспеченному кандидату в Президенты и (с одобрения, конечно, Сивоконя) стал лично выступать на митингах, заявляя, что Голубович такой же ученый, как и он, академик милицейских наук Мазурка.

С этой ученостью Голубовича, правда, впоследствии вышел небольшой конфуз, поскольку некие умники-грамотеи обнаружили в его кандидатском заявлении массу грубых орфографических ошибок, и нахально утверждали, что даже собственную должность действующий премьер-министр не смог написать правильно. Но все это мелочи. Предвыборная кампания по выдвижению единого кандидата успешно набирала обороты и, в случае его избрания, никто и заикнуться не посмел бы о малограмотности новоизбранного Президента.

Власть имущие были уверены в том, что Голубович выиграет в первом же туре и, видя себя в сладких снах на высших государственных постах, очень торопились угодить будущему Президенту страны. Особо отличился местный губернатор Петр Шнурков.

Он увешал всю область портретами любимого кандидата и по его личному распоряжению народ в приказном порядке сгоняли на митинги в поддержку премьера и внушали, внушали, внушали, что альтернативы Голубовичу нет и быть не может.

Для борьбы же со зловредными происками оппозиции верноподданный действующей власти губернатор даже создал мобильные бригады по борьбе с предвыборной агитацией оппонента Голубовича, в состав которых входили освобожденные от службы сотрудники милиции, совсем недавно так докучавшие криминальному элементу.

Словом, в стране разгорались нешуточные политические страсти, которые Слону были только на руку. Пока милиция сражалась с противниками Голубовича, воровской контингент получил заметную свободу действий, к чему Слон, собственно говоря, и стремился…

© Александр Ковалевский

P.S.

Последнюю точку в этом романе поставил в 21 ноября 2004-го года за полчаса до окончания второго тура президентских выборов, прекрасно осознавая, что в случае победы дважды судимого «кандидата от власти» эта книга никогда не будет издана.

В час ночи 22.11.2004 стали известными первый официальные цифры: по результатам обработки 26,10% протоколов за В.Ющенко отдали свои голоса 45,44% голосов избирателей, за В.Януковича — 51,17%. Больше всего за Януковича проголосовали в Донецкой области — 96,86%, а за лидера оппозиции — 1,44%.

А наутро проснулся в другой стране — началась Помаранчевая революция. Главы из моей новой книги «Звенья одной цепи» опубликовала тогда харьковская газета «Пятница».

На фото: тогдашний губернатор Е.Кушнарев из ПМ расстреливает апельсины в тире Центра боевой подготовке УМВД в Х/о (по свидетельству инструкторов ЦБП Кушнарев тогда ни разу по апельсинам не попал).

Накануне решающего 3-го тура в телефонном режиме дал интервью харьковской журналистке Татьяне Яшиной, котором сказал: «Лидера «Нашей Украины» я не переоцениваю. Мы выбираем его программу, и как гражданин верю, что он не посмеет нарушить свои предвыборные обещания. Сегодня Ющенко получил большой кредит доверия народа, и если он не оправдает наши надежды, мы знаем, что делать в таком случае».
Опубликовано это интервью было в харьковской газете «Пятница»:

Чем вся эта история с «оранжевой революцией» закончилась — известно.

Как говорится, с чем боролись, на то и напоролись. И сегодня мы вернулись в исходную точку.